кликЧто она пытается мне сказать? Она знает, что меня это не волновало. Если возникает опасность, я пытаюсь от нее улизнуть. Если это не удается, я встречаю ее лицом к лицу. Ты либо планируешь, что делать завтра, либо борешься с тем, что есть сегодня; волноваться из-за чего-то - пустая трата времени.
Ну-ка, подумал я, не давай спуску своим страхам, вызови их на открытый бой, пусть покажутся, и если покажутся - раздави их. Каждый поворот, которого ты боишься, - это всего лишь пустота, одетая так, что кажется адом.
- Подсчитывать возраст опасно, - сказал я. - Когда ты маленький, то каждый день рождения радует тебя. Это праздничный стол, и подарки, и ощущение себя именинником, и шоколадный торт. Но осторожно, Дикки. В каждом именинном торте заложен крючок, и если ты проглотишь слишком много крючков, то все, ты уже пойман на идею, от которой уже никогда не отделаешься.
- Правда? - Он думает, что я шучу.
- Как умирают дети? - спросил я.
- Они падают с деревьев, - ответил он, - они попадают под троллейбус, их засыпает в пещерах...
- Отлично, - сказал я. - Как твоя фамилия?
Он нахмурил лоб и поднял голову. Неужели этот старик уже забыл?
- Бах.
- Неверно, - сказал я. - Это твое предпоследнее имя. Настоящее твое последнее имя, в нашей культуре, - это число, и этим числом является твой возраст. Ты теперь не Дикки Бах, а...
- ... Дикки Бах, Девять.
- Молодец, - сказал я. - И люди с маленькими цифрами в последнем имени всегда умирают от Несчастных Случаев - просто они оказались в неудачном месте в неудачное время. Джимми Меркли, Шесть, держал слишком большую связку надувных шариков, порыв ветра подхватил его и унес в море, и больше его никто не видел. Энни Фишер, Четырнадцать, нырнула и не нашла выхода из затонувшего колесного парохода, который когда-то плавал вдоль континентального шельфа. Дикки Бах, Двенадцать, подорвал себя, изобретая гидразиновое топливо для своей ракеты.
Он кивнул, соображая, к чему я клоню.
- А люди с большими цифрами в последнем имени, - продолжал я, - умирают от Неизбежных Случаев, от которых нельзя ускользнуть. Мистер Джеймс Меркли, Восемьдесят Четыре, закончил свой путь от острой летаргии. Миссис Энн Фишер-Стоувол. Девяносто Семь, скончалась от болезни Лотмана. Мистер Ричард Бах, Сто Сорок Пять, умер от безнадежной старости.
Он рассмеялся - цифра 145 невозможна.
- Хорошо, - сказал он.
- Ну и что? Что плохого в днях рождения?
- Когда твои цифры маленькие, ты не собираешься умирать. Но когда твои цифры становятся большими...
- ... ты готовишься умереть.
- Большое число, значит, пора мне умирать. Это называется слепой верой - когда ты соглашаешься с правилом, не задумываясь над ним, когда ты переходишь от одного ожидаемого события к другому. Если ты не примешь меры предосторожности, то вся твоя жизнь превратится в цепочку из тысячи предначертанных событий.
<...>
- Но я люблю подарки.
- Для этого не нужны дни рождения, ты можешь получать подарки от себя самого каждый день в каждом году.
- Конечно, Дикки, я дефективный, но по-хорошему.
- Ты только что выбросил мои дни рождения. Ты это называешь "по-хорошему"?
- Да. И хорошее - это освобождение от условностей. Я выбросил еще и кое-что другое.
- Что же?
- Когда ты перестаешь верить в дни рождения, то представления о возрасте становятся чем-то далеким для тебя. Тебя не будет травмировать твое шестнадцатилетие, или тридцатилетие, или громоздкое Пять-Ноль, или веющее смертью Столетие. Ты измеряешь свою жизнь тем, что ты знаешь, а не подсчитываешь, сколько календарей ты уже видел. Если тебе так нужны травмы, так уж лучше получить их, исследуя фундаментальные принципы Вселенной, чем ожидая дату столь же неизбежную, как следующий июль.
- Но все другие дети будут тыкать в меня пальцем - вон пошел мальчик без дня рождения.
- Вероятно, да. Но ты решай сам. Если ты считаешь, что в этом есть какой-то здравый смысл - подсчитывать, как долго ты уже бродишь по этой планете под солнцем, - то продолжай праздновать дни рождения, заводи свои маленькие часики. Проглатывай крючки каждый год и плати свою цену, как все другие.
- Значит, приятные ощущения сохранились? Я, маленький, чувствую себя взрослым, а состарившись - буду чувствовать молодым?
- С моей точки зрения, - сказал я, - мы безвозрастные создания. Приятные ощущения того, что ты старше или моложе своего тела, возникают на контрасте между традиционным здравым смыслом - что сознание человека должно соответствовать возрасту его тела - и истиной; а истина состоит в том, что сознание вообще не имеет возраста. Наши мозги никак не могут совместить эти вещи в рамках пространственно-временных правил, но, вместо того чтобы подобрать другие правила, наше сознание просто отворачивается от проблемы. Всякий раз, когда мы чувствуем, что наш возраст не соответствует нашим числам, мы говорим "Какое странное ощущение!" и меняем тему разговора.
- А что, если не менять тему разговора? Какой тогда будет ответ?
- Не делай из возраста ярлык. Не говори: "Мне семь" или "Мне девять". Как только ты скажешь: "У меня нет возраста!" - то не останется и причин для контраста, и странные ощущения исчезнут. Правда. Попробуй.
- Дом не является неким определенным местом. "Знакомое и любимое", мне кажется, вовсе не означает "сбитое гвоздями", "крытое черепицей" или "основательное". Мы можем привязываться к гвоздям и крышам, но стоит в наше отсутствие изменить их взаимное расположение, как, вернувшись, мы воскликнем: "Что это за груда досок?" Дом - это определенный порядок, который нам дорог, в котором можно безопасно быть самим собой.
- Когда Хозяевам не нравится положение вещей, Ричард, почему они просто не перестают дышать? Когда они сталкиваются с действительно серьезной проблемой, почему бы им просто не покинуть этот мир Образов и не отправиться домой?
- Зачем покидать мир, если можно его изменить? Заяви Жизнь Есть прямо в лицо образам, достань волшебный Выбор и после приличного интервала времени, заполненного твоим трудом, мир изменится.
- Лесли, в этом нет ничего, кроме любопытства. Осознание того, что мораль - дело сугубо личное, вовсе не превращает ее в нечто противоположное; мы не становимся маньяком-убийцей в ту же секунду, как осознаем, что можем им стать, если захотим. Мы рассудительны, добры, вежливы, любим друг друга, рискуем своей жизнью, чтобы выручить кого-то из беды, потому что нам нравится быть такими, а не потому, что мы боимся вызвать Божий гнев или отцовское неодобрение. Мы в ответе за наш характер, а не Бог или родители.
автор - ричард бах
взято здесь